Неточные совпадения
Небо раскалилось и целым ливнем зноя обдавало все живущее; в воздухе замечалось словно дрожанье и
пахло гарью; земля трескалась и сделалась тверда, как камень, так что ни сохой, ни даже заступом взять ее было невозможно; травы и всходы огородных овощей поблекли; рожь отцвела и выколосилась необыкновенно рано, но была так редка, и зерно было такое тощее, что не чаяли собрать и семян; яровые совсем не взошли, и засеянные ими поля стояли черные, словно смоль, удручая взоры обывателей безнадежной наготою; даже лебеды не родилось; скотина металась, мычала и ржала; не находя в поле пищи, она бежала в
город и наполняла улицы.
Нельзя сказать, чтоб предводитель отличался особенными качествами ума и сердца; но у него был желудок, в котором, как в могиле, исчезали всякие куски. Этот не весьма замысловатый дар природы сделался для него источником живейших наслаждений. Каждый день с раннего утра он отправлялся в поход по
городу и поднюхивал
запахи, вылетавшие из обывательских кухонь. В короткое время обоняние его было до такой степени изощрено, что он мог безошибочно угадать составные части самого сложного фарша.
Почуяли
запах пороха среди площадей и улиц в дальних и ближних
городах.
Так и
пахнул на меня этот
город с первых часов знакомым
запахом.
Именно так чувствовал Самгин: все благожелательно — луна, ветер,
запахи, приглушенный полуночью шумок
города и эти уютные гнезда миролюбивых потомков стрельцов, пушкарей, беглых холопов, озорных казаков, скуластой, насильно крещенной мордвы и татар, покорных судьбе.
— Экой ты, кум, несуразный! — возражал Фроленков, наполняя рюмки светло-желтой настойкой медового
запаха. — Тебе все бы торговать! Ты весь
город продать готов…
А
город, окутанный знойным туманом и густевшими
запахами соленой рыбы, недубленых кож, нефти, стоял на грязном песке; всюду, по набережной и в пыли на улицах, сверкала, как слюда, рыбья чешуя, всюду медленно шагали распаренные восточные люди, в тюбетейках, чалмах, халатах; их было так много, что
город казался не русским, а церкви — лишними в нем.
Явилась Вера Петровна и предложила Варваре съездить с нею в школу, а Самгин пошел в редакцию — получить гонорар за свою рецензию.
Город, чисто вымытый дождем, празднично сиял, солнце усердно распаривало землю садов,
запахи свежей зелени насыщали неподвижный воздух. Люди тоже казались чисто вымытыми, шагали уверенно, легко.
Прошел обильный дождь, и было очень приятно дышать освеженным воздухом, дождь как будто уничтожил неестественный, но характерный для этого
города запах гниения. Ярко светила луна, шелково блестели камни площади, между камней извивались, точно стеклянные черви, маленькие ручьи.
Днем по улицам летала пыль строительных работ, на Невском рабочие расковыривали торцы мостовой, наполняя
город запахом гнилого дерева; весь
город казался вспотевшим.
— Пыль в этом
городе пахнет птичьим калом.
— А теперь вот, зачатый великими трудами тех людей, от коих даже праха не осталось, разросся значительный
город, которому и в красоте не откажешь, вмещает около семи десятков тысяч русских людей и все растет, растет тихонько. В тихом-то трудолюбии больше геройства, чем в бойких наскоках. Поверьте слову: землю вскачь не
пашут, — повторил Козлов, очевидно, любимую свою поговорку.
— Вы, по обыкновению, глумитесь, Харламов, — печально, однако как будто и сердито сказал хозяин. — Вы — запоздалый нигилист, вот кто вы, — добавил он и пригласил ужинать, но Елена отказалась. Самгин пошел провожать ее. Было уже поздно и пустынно,
город глухо ворчал, засыпая. Нагретые за день дома, остывая, дышали тяжелыми
запахами из каждых ворот. На одной улице луна освещала только верхние этажи домов на левой стороне, а в следующей улице только мостовую, и это раздражало Самгина.
На улице было пустынно и неприятно тихо. Полночь успокоила огромный
город. Огни фонарей освещали грязно-желтые клочья облаков. Таял снег, и от него уже исходил
запах весенней сырости. Мягко падали капли с крыш, напоминая шорох ночных бабочек о стекло окна.
Проводив ее, чувствуя себя больным от этой встречи, не желая идти домой, где пришлось бы снова сидеть около Инокова, — Самгин пошел в поле. Шел по тихим улицам и думал, что не скоро вернется в этот
город, может быть — никогда. День был тихий, ясный, небо чисто вымыто ночным дождем, воздух живительно свеж, рыжеватый плюш дерна источал вкусный
запах.
За
городом работали сотни три землекопов, срезая гору, расковыривая лопатами зеленоватые и красные мергеля, — расчищали съезд к реке и место для вокзала. Согнувшись горбато, ходили люди в рубахах без поясов, с расстегнутыми воротами, обвязав кудлатые головы мочалом. Точно избитые собаки, визжали и скулили колеса тачек. Трудовой шум и жирный
запах сырой глины стоял в потном воздухе. Группа рабочих тащила волоком по земле что-то железное, уродливое, один из них ревел...
Бывало, не заснешь, если в комнату ворвется большая муха и с буйным жужжаньем носится, толкаясь в потолок и в окна, или заскребет мышонок в углу; бежишь от окна, если от него дует, бранишь дорогу, когда в ней есть ухабы, откажешься ехать на вечер в конец
города под предлогом «далеко ехать», боишься пропустить урочный час лечь спать; жалуешься, если от супа
пахнет дымом, или жаркое перегорело, или вода не блестит, как хрусталь…
Даже на тюремном дворе был свежий, живительный воздух полей, принесенный ветром в
город. Но в коридоре был удручающий тифозный воздух, пропитанный
запахом испражнений, дегтя и гнили, который тотчас же приводил в уныние и грусть всякого вновь приходившего человека. Это испытала на себе, несмотря на привычку к дурному воздуху, пришедшая со двора надзирательница. Она вдруг, входя в коридор, почувствовала усталость, и ей захотелось спать.
Наскоро велел он запрячь бричку и покатил в
город, чтоб отрекомендоваться властям, просить о вводе во владение и в то же время понюхать, чем
пахнет вчерашняя кровавая расправа.
—
Город… без того нельзя! сколько тут простого народа живет! — вставила свое слово и Агаша, простодушно связывая присутствие неприятного
запаха с скоплением простонародья.
Лихонин поспешно поднялся, плеснул себе на лицо несколько пригоршней воды и вытерся старой салфеткой. Потом он поднял шторы и распахнул обе ставни. Золотой солнечный свет, лазоревое небо, грохот
города, зелень густых лип и каштанов, звонки конок, сухой
запах горячей пыльной улицы — все это сразу вторгнулось в маленькую чердачную комнатку. Лихонин подошел к Любке и дружелюбно потрепал ее по плечу.
Молчит Фейер, только усами, как таракан, шевелит, словно обнюхивает, чем
пахнет. Вот и приходит как-то купчик в гостиный двор в лавку, а в зубах у него цигарка. Вошел он в лавку, а городничий в другую рядом: следил уж он за ним шибко, ну, и свидетели на всякий случай тут же. Перебирает молодец товары, и всё швыряет, всё не по нем, скверно да непотребно, да и все тут; и рисунок не тот, и доброта скверная, да уж и что это за
город такой, что, чай, и ситцу порядочного найтить нельзя.
— Так-то вот, ваше благородие, едма нас едят эти шельмы! — сказал Половников, злобно
запахивая свой азям, — целую зиму, почитай, чиновники из
городу не выезжали, все по ихней милости!.. анафемы! — прибавил он, огрызаясь в ту сторону, где стояла Мавра Кузьмовна, — ну, да ладно же!
„Поздравьте, говорит, меня с крестником“. Что бы вы думали? две тысячи взял, да из
городу через два часа велел выехать: „Чтоб и духу, мол, твоего здесь не
пахло“.
— Это, — говорит, — не твое дело; нынче порядок такой. Мы вот начальству докладывали, что Степка, мол, неизвестно куда из дому твоего скрылся, так начальство изволит говорить: если уж так, что Степку изловить не могли, так, по крайности, чтоб духу твоего в
городе не
пахло: развращаешь ты весь народ.
Спеша поскорее уйти от подобной сцены, Калинович попал на Сенную, и здесь подмокшая и сгнившая в возах живность так его ошибла по носу, что он почти опрометью перебежал на другую сторону, где хоть и не совсем приятно благоухало перележавшею зеленью, но все-таки это не был
запах разлагающегося мяса. Из всех этих подробностей Калинович понял, что он находится в самой демократической части
города.
В настоящее время Кашин представляет собой выморочный
город, еще более унылый, нежели Корчева. Ибо Корчева и прежде не отличалась щеголеватостью — в ней только убоиной
пахло, — а в Кашине
пахло бакалеей, бонбоном и женскими атурами. Так что к нынешнему корчевскому запустению в современном Кашине присовокупляется еще паутина времен, которая, как известно, распространяет от себя острый
запах затхлости, свойственной упраздненному зданию.
Я смотрел в овраг, до краев налитый сыроватой августовской тьмою. Из оврага поднимался
запах яблоков и дынь. По узкому въезду в
город вспыхивали фонари, все было насквозь знакомо. Вот сейчас загудит пароход на Рыбинск и другой — в Пермь…
…Весна была жаркая, грозила засухой, с болот поднимался густой, опаловый туман и, растекаясь в безветренном воздухе, приносил в
город душный, кислый
запах гниющих трав.
Матвей выбежал за ворота, а Шакир и рабочие бросились кто куда, влезли на крышу смотреть, где пожар, но зарева не было и дымом не
пахло,
город же был охвачен вихрем тревоги: отовсюду выскакивали люди, бросались друг ко другу, кричали, стремглав бежали куда-то, пропадая в густых хлопьях весеннего снега.
Итак, и Феденька, и Навозный край зажили на славу, проклиная либералов за то, что они своим буйством накликали на край различные бедствия. Сложилась даже легенда, что бедствия не прекратятся, покуда в
городе существует хоть один либерал, и что только тогда, когда Феденька окончательно разорит гнездо нечестия, можно будет не страховать имуществ, не удобрять полей, не сеять, не
пахать, не жать, а только наполнять житницы…
Над черными нивами вился легкий парок, наполнявший воздух
запахом оттаявшей земли, — тем свежим, вкрадчивым и могучим пьяным
запахом весны, который даже и в
городе узнаешь среди сотен других
запахов.
С раннего утра передняя была полна аристократами Белого Поля; староста стоял впереди в синем кафтане и держал на огромном блюде страшной величины кулич, за которым он посылал десятского в уездный
город; кулич этот издавал
запах конопляного масла, готовый остановить всякое дерзновенное покушение на целость его; около него, по бортику блюда, лежали апельсины и куриные яйца; между красивыми и величавыми головами наших бородачей один только земский отличался костюмом и видом: он не только был обрит, но и порезан в нескольких местах, оттого что рука его (не знаю, от многого ли письма или оттого, что он никогда не встречал прелестное сельское утро не выпивши, на мирской счет, в питейном доме кружечки сивухи) имела престранное обыкновение трястись, что ему значительно мешало отчетливо нюхать табак и бриться; на нем был длинный синий сюртук и плисовые панталоны в сапоги, то есть он напоминал собою известного зверя в Австралии, орниторинха, в котором преотвратительно соединены зверь, птица и амфибий.
Это был настоящий
город из красного кирпича, с лесом высоко торчащих в воздухе закопченных труб, —
город, весь пропитанный
запахом серы и железного угара, оглушаемый вечным несмолкаемым грохотом.
Теперь, во время прогулок по
городу, он готов был целые часы стоять против строящегося дома, наблюдая, как из малого растет к небу огромное; ноздри его дрожали, внюхиваясь в пыль кирпича и
запах кипящей извести, глаза становились сонными, покрывались пленкой напряженной вдумчивости, и, когда ему говорили, что неприлично стоять на улице, он не слышал.
Сверкая медью, пароход ласково и быстро прижимался всё ближе к берегу, стало видно черные стены мола, из-за них в небо поднимались сотни мачт, кое-где неподвижно висели яркие лоскутья флагов, черный дым таял в воздухе, доносился
запах масла, угольной пыли, шум работ в гавани и сложный гул большого
города.
Она видела там, в темных домах, где боялись зажечь огонь, дабы не привлечь внимания врагов, на улицах, полных тьмы,
запаха трупов, подавленного шёпота людей, ожидающих смерти, — она видела всё и всех; знакомое и родное стояло близко пред нею, молча ожидая ее решения, и она чувствовала себя матерью всем людям своего
города.
Церкви
города тоже не нравились ему — в них было слишком светло и чересчур сильны
запахи ладана, масла. Евсей не выносил крепких
запахов, от них кружилась голова.
Выедет Ульяна Петровна за
город,
пахнет на нее с Днепра вечной свежестью, и она вдруг оживится, почувствовав ласкающее дыхание свободной природы, но влево пробежит по зеленой муравке серый дымок, раздастся взрыв саперной мины, или залп ружей в летних бараках — и Ульяна Петровна вся так и замрет.
[Чтобы тебя дезинфицировать от
запаха твоего милого родного
города.] мы потеснимся.
От нависших над тротуаром, облиствевших дерев шел
запах, такой ясный, многозначительный, зовущий, как будто он и есть весенняя жизнь; немой и неподвижный, он владел
городом, полем, всею ширью и далью земли и всему давал свое новое весеннее имя.
В конце июля они посылали даже письмо к
паше, «пытаясь склонить его к сдаче
города предложением ему выгодных условий», неизвестно каких…
Вспомним, что русские под Азовом пытались склонить
пашу к сдаче
города выгодными предложениями; при Пруте, уже гораздо позже, употреблено было то же средство.
Ночами, когда
город мёртво спит, Артамонов вором крадётся по берегу реки, по задворкам, в сад вдовы Баймаковой. В тёплом воздухе гудят комары, и как будто это они разносят над землёй вкусный
запах огурцов, яблок, укропа. Луна катится среди серых облаков, реку гладят тени. Перешагнув через плетень в сад, Артамонов тихонько проходит во двор, вот он в тёмном амбаре, из угла его встречает опасливый шёпот...
Да его и добывается так мало, что оно не стоит настоящих забот. Оно и месяца не постоит в бочке, как его уже разливают в бутылки и несут в
город. Оно еще бродит, оно еще не успело опомниться, как характерно выражаются виноделы: оно мутно и грязновато на свет, со слабым розовым или яблочным оттенком; но все равно пить его легко и приятно. Оно
пахнет свежераздавленным виноградом и оставляет на зубах терпкую, кисловатую оскомину.
Когда их работа кончена и мокрая сеть вновь лежит на носовой площадке баркаса, я вижу, что все дно застлано живой, еще шевелящейся рыбой. Но нам нужно торопиться. Мы делаем еще круг, еще и еще, хотя благоразумие давно уже велит нам вернуться в
город. Наконец мы подходим к берегу в самом глухом месте. Яни приносит корзину, и с вкусным чмоканьем летят в нее охапки большой мясистой рыбы, от которой так свежо и возбуждающе
пахнет.
Обыкновенно Сашка приходил в Гамбринус в те часы, когда там еще никого не было, кроме одного-двух случайных посетителей. В залах в это время стоял густой и кислый
запах вчерашнего пива и было темновато, потому что днем берегли газ. В жаркие июльские дни, когда каменный
город изнывал от солнца и глох от уличной трескотни, здесь приятно чувствовалась тишина и прохлада.
О чем жалеть? Когда б ты знала.
Когда бы ты воображала
Неволю душных
городов!
Там люди в кучах, за оградой,
Не дышат утренней прохладой,
Ни вешним
запахом лугов;
Любви стыдятся, мысли гонят,
Торгуют волею своей,
Главы пред идолами клонят
И просят денег да цепей.
Что бросил я? Измен волненье,
Предрассуждений приговор,
Толпы безумное гоненье
Или блистательный позор.
Вавило открывал форточку — в камеру вливались крепкие
запахи навоза, дегтя, кожи и отовсюду из
города доносился странный гул, точно кто-то разорил все вороньи гнезда в садах.
С реки поднимается сырость, сильнее слышен
запах гниющих трав. Небо потемнело, над
городом, провожая солнце, вспыхнула Венера. Свинцовая каланча окрасилась в мутно-багровый цвет, горожане на бульваре шумят, смеются, ясно слышен хриплый голос Мазепы...